Склад Ума
Robin Evans. Figures, Doors and Passages (1978)
§ Robin Evans. Translations from Drawing to Building and Other Essays. London: Architectural Association, 2011
В своем эссе “Figures, Doors and Passages” английский историк архитектуры Робин Иванс (Robin Evans) предпринимает смелую попытку осмысления плана жилого дома, сопоставляя его с примерами из литературы и живописи того же времени. Таким способом, двигаясь от вилл Рафаэля и полотен Высокого Возрождения до жилых ячеек модернизма, Иванс прослеживает эволюцию становления важного понятия современности — комфорт и приватность, параллельно рассказывая историю появления всем нам привычного коридора.
Если рассматривать план Виллы Мадама [Рафаэля] как иллюстрацию социальных взаимоотношений, то становятся очевидными два организационных принципа. И пусть они и числятся среди тех вещей, которые мы нынче никогда не будем делать, они являются важнейшим свидетельством той социальной среды, для которой вилла и создавалась.
Во-первых, все комнаты виллы имеют более, чем одну дверь — некоторые две, другие три или четыре — особенность, которая в жилых зданиях, независимо от их размера, начиная с самых первых лет девятнадцатого столетия считалась изъяном. Почему? Исчерпывающий ответ на этот вопрос был дан Робертом Керром. В характерном предостережении напоминает он своим читателям «Дома для джентльмена» (1864) о гнусном неудобстве «проходных комнат», которые делают невозможным достижение домашнего уюта и уединения. Единственным одобряемым вариантом является конечная комната (terminal room) с одной единственной стратегически расположенной дверью во весь оставшийся дом.
При этом в точности противоположный совет дают нам итальянские теоретики, которые, следуя древним примерам, считали, что предпочтительнее иметь больше дверей в комнату, нежели меньше. Например, Альберти, сперва обратив наше внимание на многообразие и число дверей в римских зданиях, говорит: «Кроме того, удобно располагать двери таким образом, чтобы они вели в наибольшее количество помещений». Эти рекомендации даны для общественных зданий, но так же применимы и к устройству жилья. В целом это значит, что в каждой комнате должна быть дверь в смежную ей, и дом таким образом становится матрицей отдельных, но полностью взаимосвязанных комнат. План Рафаэля служит тому примером, хотя в сущности это была обычная практика того времени.
Итак, между итальянцами и Керром произошел переворот в представлении об удобстве. В XVI веке в Италии удобной была комната с большим количеством дверей, а в XIX веке в Англии — лишь с одной. Эти перемены были важны не только потому, что повлекли за собой полную перепланировку дома, но потому, что кардинально изменили бытовую жизнь людей в нем.
Наряду с ограничением количества дверей, появился другой метод, нацеленный на сокращение вынужденного общения между домочадцами, а именно, — повсеместное применение отдельных входов. В Вилле Мадама, как и, в сущности, во всей архитектуре жилья до 1650 года, путь через дом не отделён от обитаемых пространств в нем. Главный вход расположен в южной оконечности виллы. Через стену с башнями во внешний двор от него ведёт полукруглая лестница. Ещё один лестничный пролёт ведёт в верхнюю колоннаду, а затем, через сводчатый пассаж, в круглый главный двор. Эта некогда установленная последовательность из пяти помещений предваряет более специфические личные помещения семьи. Из круглого двора, однако, существует десяток различных путей в личные покои, ни один из которых не имеет преобладающих особенностей над другими. Пять ведут прямо за пределы двора или примыкающих к нему строений, три проходят через великолепную лоджию с садом за ней, и два — через бельведер. Оказавшись внутри, чтобы пройти всё здание насквозь, неизбежно придётся двигаться из одной комнаты в другую, а из той — в следующую. Там, где используются коридоры и лестницы, они почти всегда просто соединяют одно пространство с другим и никогда не служат общими распределителями движения. Таким образом, несмотря на вполне строгую архитектурную форму, полученную путём добавления комнаты к комнате, вилла, с точки зрения её использования, имела свободную планировку и была довольно проницаемой для огромного множества её жителей. Мужчины, женщины, дети, слуги и гости были вынуждены постоянно проходить через матрицу из смежных комнат, в которых текла повседневная жизнь. Неизбежным был тот факт, что в течение дня их пути пересекались, и что любое перемещение было подвержено пересечению, если только не были приняты специальные меры, чтобы этого избежать. Как и в случае со множеством дверей, в этом не было ничего необычного. В итальянских дворцах, виллах и на фермах существовало правило — привычное соединение комнат, которе едва ли затрагивало архитектурный стиль (он мог быть одинаково готикой или вернакуляром), но несомненно затрагивало образ жизни.
Перевод фрагмента — Анастасия Белинская, Арсений Афонин