Склад Ума
Алексей Гутнов. Эволюция градостроительства (1983)
§ Алексей Гутнов. Эволюция градостроительства. М.: Стройиздат, 1984 (Open Library)
От «идеальных» схем НЭРа к пониманию города во всем богатстве его пространственной среды — «Эволюция градостроительства» Алексея Гутнова стала первым и самым крупным в СССР текстом о разнообразии и противоречивости структуры города. Для советских архитекторов это стало своего рода откровением: оказалось, что даже недавно построенный «с нуля» город нельзя описать в стройных схемах и графиках.
Книга наполнена рефлексией на тему исторического города. «Двор, город, страна» — текст, определенный автором как «статья в книге» — это сопоставление основных элементов исторического и модернистского городов. Текст статьи может показаться чрезмерно лиричным для исследовательского материала, но такая манера речи помогает автору противопоставить себя ультимативной жесткости градостроительных манифестов предшествующих лет. Для нас, читателей двадцать первого века — это совершенно иной взгляд на советский послевоенный градостроительный опыт. Взгляд критический и разносторонний.
Мария Серова, архитектор, сооснователь проекта «Совмод»
12/2016
Статья в книге. Двор, город, страна.
Двор и улица. Два четко выраженных и взаимно противоположных пространственных стереотипа. Веками они существовали рядом, дополняя друг друга и составляя целостную, неразрывную ткань городской среды.
Двор был не только эксплуатационно-хозяйственной единицей городской застройки (вспомним: был двор — был и дворник), он составлял своего рода элементарную порцию городского пространства, отнесенного к определенному дому или группе домов (домовладение). Четко фиксированное, замкнутое пространство городского двора было соразмерно человеку. Замкнутость не означала изоляции: как правило, дворы соединялись между собой с помощью арок или сквозных проходов в домах, образуя сложно разветвленную систему внутриквартальных пространств, пронизывающую в отдельных случаях обширные участки городской территории.
Однако именно пространственная обособленность двора, являясь мерой человеческого масштаба, чем-то вроде естественного модуля застройки, одновременно выполняла важнейшую социальную функцию. Двор был простейшим, самым элементарным и поэтому особенно важным типом универсального пространства общественного назначения. Двор был местом общения и — это знает каждый, кто жил в старых городских кварталах, — великой школой социального опыта. Это было отгороженное от внешнего мира, интимное, наполненное конкретным социальным содержанием и поэтому индивидуализированное, «свое» пространство. Оно имело свою историю свои мифы и легенды, а в чем-то и диктовало свои правила поведения. Здесь больше, чем где-либо, ощущалось чувство безопасности, уюта — своего рода «чувство дома», возникающее, однако, не на почве личной собственности («мой дом — моя крепость»), а на почве коллективной принадлежности к определенному месту. Двор, таким образом, становился для горожанина первой ступенью перехода от «я» к «мы», от собственной квартиры к необъятному пространству города, от семьи как элементарной социальной ячейки к гигантской и сложноорганизованной человеческой общности.
В совсем иное пространственное измерение человек попадал, выходя на улицу. Протяженное, ориентированное на движение пространство улицы контрастировало с замкнутым, интимным мирком двора, выводило человека во внешний мир. Здесь он получал возможность увидеть со стороны, в ряду других свой дом, который со двора воспринимался им изнутри. Не случайно один фасад был рассчитан на восприятие с улицы и совсем иной — со двора. Два взгляда с разных позиций, два отношения — с лица (мы так и говорим: у лица, около лица) и с изнанки — обнажали двуединую сущность жилой среды, создавали своего рода стереоэффект ее пространственного восприятия.
Современные градостроительные принципы, казалось бы, сводят на нет эти функциональные, веками устоявшиеся различия. Дом в современной застройке полностью избавился от ставшего постыдным противоречия между обращенным к улице парадным (т. е. в чем-то ложным) и скромным дворовым фасадами. Нет больше у дома никакой изнанки — он весь открыт наружу, мы узнаем его сразу и целиком, таким, какой он есть, без всякого обмана, но и без всяких прикрас. Но вот парадокс: избавившись от изнанки, мы тем самым избавляемся и от лица. А вслед за тем — и от улицы, потому что без лица не может быть и того, что должно быть «около» него. Пространственный эффект улицы исчезает в современной застройке не только из-за интенсивного движения транспорта или неупорядоченной расстановки домов. Улицы нет еще и главным образом потому, что составляющие ее дома утратили лицо, т. е. то уникальное качество, которое превращает простую совокупность домов в улицу.
Еще более тяжело сказывается на качестве жилой среды утрата двора. Если с утратой улицы связан в первую очередь визуально-пространственный дискомфорт, композиционно-художественное обеднение среды, то уничтожение двора сопряжено с издержками в самой организации жизни. Хотя эти издержки еще не в полной мере осознаны нами, они имеют, по-видимому, далеко идущие социальные последствия.
Обширные, аморфные внутриквартальные территории принадлежат одновременно всем домам и в то же время ни одному из них. Человек оказывается не в состоянии визуально соотнести и отождествить в своем сознании какую-либо часть этого слабодифференцированного инертного пространства с собственным местом жительства. В итоге такие пространства часто становятся ничейными и остаются неосвоенными.
Помимо того, что подобная планировочная организация жилой застройки часто оборачивается бесхозяйственным использованием драгоценной городской земли, она не формирует у человека (и, что особенно важно, у человека, только вступающего в жизнь) устойчивой привязанности к конкретному месту, где он живет, где он родился и вырос. А без этой, уходящей корнями в детские годы, бережно культивируемой привязанности теряет прочность фундамент, на котором вырастают любовь к Родине, коллективизм и чувство долга. Цепочка вкладывающихся друг в друга, постепенно усложняющихся социально-пространственных городских структур, обеспечивающих плавное, органическое вхождение каждого отдельного человека в безбрежный океан человеческого общества, — «квартира — двор — улица — район — город — страна» — эта цепочка нарушается в самом начале.
Назрела необходимость серьезно позаботиться о том, чтобы восстановить утраченные звенья. Вернуть жилой застройке, с одной стороны, гуманный характер, уютную обособленность внутриквартального дворового пространства, с другой — своеобразие, нарядность, наполненность жизнью городской улицы.
Это, разумеется, не означает призыва двинуться вспять.
Бесспорные достижения последних десятилетий, связанные прежде всего с высоким уровнем санитарно-гигиенических условий жизни в новых районах (озеленение, освещенность, инсоляция и т. д.), стали нормой нашего отношения к жилью и ни в коей мере не должны подвергаться сомнению. Сегодня, однако, уже нельзя ограничивать наше представление о качестве жилой среды по преимуществу этими физическими характеристиками. Настало время учесть упомянутые выше не менее важные социально-психологические факторы, которые в силу разных причин долгое время необоснованно игнорировались нашей проектной и строительной практикой. Речь идет, следовательно, отнюдь не о буквальном, воспроизведении старой квартальной застройки периметрального типа со всеми ее недостатками — затесненными непроветриваемыми дворами-колодцами, с неоправданно высокой скученностью жилого фонда, узкими, неудобными для проезда улицами и т. д. Речь идет о том, чтобы внести в массовую застройку новых жилых районов более четкую структурную дифференциацию и индивидуальную обособленность внутренних пространств, сделать их соразмерными человеку, соотнести их с реальными потребностями и уже сложившимися или набирающими силу формами повседневной социальной активности населения (работа с детьми и подростками, спорт, деятельность ветеранов и др.).
Как этого добиться?
Прежде всего обособление относительно замкнутых и небольших по размеру пространств требует более гибкой, мелкомодульной системы индустриализации, позволяющей монтировать угловые секции, сдвижки и другие элементы усложненной конфигурации плана. В принципе разработанные в настоящее время конструктивно-технологические системы унифицированного каркаса позволяют решать архитектурно-планировочные задачи такого рода. Однако освоение номенклатуры каркаса осуществляется недостаточно высокими темпами, особенно медленно осваиваются как раз те изделия, которые определяют принципиальное отличие унифицированного каркаса от традиционных и во многом устаревших систем индустриального домостроения. Так что реальные возможности формирования замкнутых дворовых пространств методами массового строительства по-прежнему незначительны.
Немаловажное значение имеет этажность жилой застройки. Исторически сложилось так, что повышение качества жилищного строительства в последние десятилетия часто связывают с повышением этажности. Действительно, именно 16- и 25-этажные здания демонстрируют наивысшие на сегодняшний день достижения отечественного индустриального домостроения. Застройка новых районов Москвы, Ленинграда и других крупнейших городов осуществляется преимущественно 16-этажными зданиями, и эта тенденция распространяется повсеместно. Следует отметить, однако, что главные достоинства этих домов — улучшенная планировка квартир, высокое качество отделки, наличие балконов и лоджий и т. д. — логическое следствие общего процесса совершенствования индустриальной базы массового строительства и сами по себе никак не обусловлены повышенной этажностью застройки. В то же время эти здания начисто лишены многих ценных качеств застройки малой и средней этажности — жилье такого типа утрачивает эффективную физическую и даже визуальную связь с территорией, на которой оно стоит. Из окна квартиры 16-го этажа едва ли присмотришь за своим ребенком. Не заглянет в это окно и листва дерева, растущего возле дома. Иной раз и на балкон не выйдешь в такой квартире: ветер на 16-м, а тем более на 25-м этаже нешуточный.
В ряду этих недостатков — тот, который связан с интересующей нас проблемой. Высокая этажность застройки предопределяет большие разрывы между домами (они достигают порой 120, 150 метров и более), т. е. автоматически ведет к завышению размеров и разомкнутости внутриквартальных пространств. При застройке домами высотой не ниже 16 этажей с соблюдением действующих норм и правил просто невозможно получить достаточно мелкорасчлененную структуру внутриквартального пространства и добиться тем самым эффекта гуманной, соразмерной человеку жилой среды. Это означает, что важным условием создания такой среды, успешной борьбы с гигантизмом и анонимностью городских пространств в районах новой застройки становится уменьшение доли жилых домов повышенной этажности в общем объеме жилищного строительства, следовательно, более широкое применение застройки этажностью 4—9 этажей, в том числе и в сочетании с высотной застройкой.
В числе главных преимуществ высотной застройки на первом месте обычно называют эффективное использование городской территории, высокую плотность жилого фонда. Однако при этом нельзя упускать из виду, что, несмотря на хорошие проектные показатели, внутриквартальные территории в застройке такого типа осваиваются плохо. Что же касается плотности, то и этот вопрос не так очевиден, как может показаться на первый взгляд. Предельно достижимая плотность застройки возрастает непропорционально повышению этажности, и далеко не всегда сравнительно небольшая экономия земли и протяженности инженерных коммуникаций окупаются теми издержками, которые связаны с вынужденным усложнением инженерно-технических решений, технологии строительства и режима эксплуатации, необходимостью использования дорогостоящего оборудования и т. п.
В то же время целый ряд исследований показывает, что малоэтажная застройка при определенных условиях может обеспечивать весьма высокие плотности освоения территории, сопоставимые с аналогичными показателями застройки повышенной этажности. Это относится в первую очередь к затесненным участкам сложившейся части города, где действует целый комплекс объемно-планировочных ограничений и невысокая градостроительная маневренность домов высокой этажности проявляется особенно наглядно. Ставшая привычной в последние десятилетия картина стройплощадки, раскинувшейся на десятках и сотнях гектаров прямо «в чистом поле», на свободной территории, по-видимому, будет гораздо более редким явлением в жизни наших городов и уж во всяком случае перестанет быть обязательным эталоном современной стройки, какие бы удобства и выгоды такая организация дела ни сулила для строительной технологии и самих строителей.
В этих меняющихся условиях наше отношение к характеру жилой среды, к этажности застройки, к нормативной базе проектирования (в первую очередь в том, что касается стандартов функционального использования жилых территорий) и многие другие вопросы не могут остаться без изменений.
Эти важные и давно назревшие изменения в свою очередь потребуют серьезной перестройки, сложившейся за последние годы системы отношений между архитекторами-проектировщиками и строителями. Конечный продукт совместной деятельности строителя и архитектора не механическая совокупность жилых единиц — квартир или домов, а жилая среда как сложное, целостное единство. Качество конечного продукта определяется в данном случае не только уровнем технического исполнения проекта в натуре, за которое отвечают строители, но еще и целым комплексом социально-пространственных характеристик, которые составляют содержание проекта и закладываются в него архитектором.
Ощутимо повысить это качество невозможно до тех пор, пока технические условия реализации проекта, в одностороннем порядке выдвигаемые строительными подрядными организациями, будут по-прежнему однозначно определять его содержание. Пока строительная технология будет развиваться сама по себе, а не в связи с требованиями, которые предъявляет общество к тому виду продукции, который эта технология производит, в данном случае — к жилой среде.
Изменить этот установившийся порядок непросто — за ним стоят и определенные объективные факторы, и живые люди, и великая сила привычки. Не изменив его, мы не сумеем двинуться вперед в решении наболевших проблем архитектуры и строительства, в том числе и тех, которые были затронуты выше. Но это уже тема иного разговора.